По смыслу пункта 3 части второй статьи 377 ГПК Российской Федерации во взаимосвязи с иными положениями данной статьи, обращение с надзорной жалобой (представлением) на судебные постановления по делам, подсудным мировым судьям, в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации допускается только в тех случаях, когда дело было рассмотрено в надзорном порядке президиумом верховного суда республики, краевого, областного или равного им суда по существу; в случае же отказа судьи верховного суда республики, краевого, областного или равного им суда в истребовании дела либо отказа в передаче дела для рассмотрения по существу в президиум этого суда и подтверждения правомерности такого отказа председателем суда заинтересованное лицо не имеет возможности обратиться с жалобой (представлением) на приказы, решения и определения мировых судей и апелляционные решения и определения районных судов в следующие надзорные инстанции, а именно в Судебную коллегию по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации и затем - в Президиум Верховного Суда Российской Федерации.
Таким образом, возможности надзорного обжалования судебных постановлений мировых судей и суда апелляционной инстанции - в отличие от всех других судебных постановлений, вступивших в законную силу, - ограничены и зависят от результатов рассмотрения жалобы (представления) в первой надзорной инстанции - президиуме верховного суда республики, краевого, областного или равного им суда.
Указанная дифференциация связана со спецификой дел, которые закон относит к подсудности мировых судей. Федеральный законодатель - исходя из своих дискреционных полномочий по определению способов и процедур судебной защиты, обеспечению эффективности правосудия, руководствуясь принципами процессуальной экономии и стабильности судебных решений, - вправе установить такой порядок проверки законности и обоснованности судебных постановлений, который учитывал бы особенности рассматриваемых мировыми судьями гражданских дел, в частности то обстоятельство, что к их подсудности относятся дела, менее значимые по характеру требований и цене иска, чем гражданские дела, подсудные иным судам первой инстанции (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 15 мая 2002 года N 110-О).
Такое сужение возможностей надзорного обжалования судебных постановлений мировых судей компенсируется наличием апелляционного порядка их пересмотра, отвечает целям обеспечения соразмерности защищаемых прав и процессуальных издержек, в том числе затрат на организацию надзорного производства, позволяет избежать чрезмерной перегруженности Верховного Суда Российской Федерации делами меньшей значимости и - с учетом того, что на федеральном законодателе лежит обязанность, осуществляя правовое регулирование, следовать социально обоснованным критериям, по которым должна определяться подсудность дел, - не может рассматриваться как недопустимое и нарушающее конституционное требование о равенстве всех перед законом и судом. Кроме того, не исключается в целях обеспечения единства судебной практики и законности пересмотр судебных постановлений по делам, подсудным мировому судье, в порядке статьи 389 ГПК Российской Федерации.
Положения статьи 23 ГПК Российской Федерации, устанавливающей категории гражданских дел, которые мировой судья рассматривает в качестве суда первой инстанции, как не оспариваемые заявителями, не являются предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу, и, следовательно, Конституционный Суд Российской Федерации не вправе проверять обоснованность отнесения тех или иных гражданских дел к подсудности мировых судей.
8. Статья 389 ГПК Российской Федерации, предусматривающая правомочие Председателя Верховного Суда Российской Федерации или заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации внести в Президиум Верховного Суда Российской Федерации мотивированное представление о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора в целях обеспечения единства судебной практики и законности, вводит особую процедуру инициирования пересмотра судебных постановлений в порядке надзора дополнительно к существующему общему регулированию предварительного производства в надзорной инстанции, установленного статьями 381 - 383 данного Кодекса. Эта процедура предназначена исключительно для случаев, когда без устранения допущенных нижестоящими судами существенных нарушений норм материального или процессуального права невозможно обеспечение верховенства и единообразного применения закона в соответствии с требованиями Конституции Российской Федерации, в том числе ее статей 15, 19, 120 и 126.
В то же время внесением указанными должностными лицами Верховного Суда Российской Федерации представлений о пересмотре вступивших в законную силу судебных постановлений в порядке надзора затрагиваются права лиц, участвующих в деле, как они определены этими судебными постановлениями. Между тем из конституционных принципов состязательности и равноправия сторон и связанного с ними принципа диспозитивности следует, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом. При этом предполагается такое построение судопроизводства, при котором функция суда по разрешению дела отделена от функций спорящих перед судом сторон: осуществляя правосудие как свою исключительную функцию (статья 118, часть 1, Конституции Российской Федерации), суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных функций (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 февраля 2002 года N 4-П по делу о проверке конституционности статьи 140 ГПК РСФСР и от 28 ноября 1996 года N 19-П по делу о проверке конституционности статьи 418 УПК РСФСР, Определение от 13 июня 2002 года N 166-О). Такой подход нашел отражение и в носящих рекомендательный характер Процедурах эффективного осуществления основных принципов независимости судебных органов (приняты 24 мая 1989 года Экономическим и Социальным Советом ООН, резолюция 1989/60), согласно которым, в частности, ни от одного судьи нельзя требовать выполнения функций, не совместимых с его независимым статусом.
Следовательно, Председатель Верховного Суда Российской Федерации или заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации, будучи судьями, не могут вносить представления о пересмотре судебных постановлений в порядке надзора по собственной инициативе. Иное приводило бы к искажению природы правосудия, принципа состязательности и равноправия сторон при осуществлении судопроизводства (статья 123, часть 3, Конституции Российской Федерации), а также конкретизирующего его принципа диспозитивности в гражданском процессе.
В случаях, когда Председатель Верховного Суда Российской Федерации либо заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации по обращениям заинтересованных лиц вносят соответствующее представление, основанное на сложившемся у них убеждении о нарушении вынесенными судебными постановлениями единства судебной практики и законности, они в дальнейшем не могут входить в состав суда, рассматривающего дело по существу. Их участие в рассмотрении дела Президиумом Верховного Суда Российской Федерации ставило бы под сомнение беспристрастность суда и противоречило бы принципу независимости судей. Аналогичная позиция сформулирована Европейским Судом по правам человека, который в пункте 97 Постановления от 9 ноября 2004 года по делу «Светлана Науменко против Украины» указал, что практика, в соответствии с которой заместитель председателя суда в качестве члена президиума и заместителя председателя президиума рассматривает внесенный им же в президиум суда протест, несовместима с беспристрастностью судьи, рассматривающего конкретное дело, так как никто не может быть одновременно истцом и судьей в собственном деле.
Таким образом, исходя из конституционных принципов гражданского судопроизводства Председатель Верховного Суда Российской Федерации или заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации могут осуществлять закрепленное за ними статьей 389 ГПК Российской Федерации правомочие только при наличии обращения заинтересованных лиц (включая тех, которые по своему статусу в соответствии с законом обладают правом обращаться в защиту публичных интересов), с соблюдением общих правил, предусмотренных главой 41 данного Кодекса, в том числе в пределах установленных частью второй статьи 376, частью первой статьи 381 и частью первой статьи 382 сроков для обжалования судебных постановлений в надзорную инстанцию, истребования дела и вынесения определения по результатам рассмотрения истребованного дела. При этом Председатель Верховного Суда Российской Федерации или заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации, внесшие представление, не могут участвовать в рассмотрении Президиумом Верховного Суда Российской Федерации соответствующего дела по существу.
Иное истолкование статьи 389 ГПК Российской Федерации приводило бы к произвольному ее применению и, соответственно, к неопределенности в спорных материальных правоотношениях и возникших в связи с судебным спором процессуальных правоотношениях, к неограниченному пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений, нарушающему как принцип справедливого судебного разбирательства, так и принцип правовой определенности, и тем самым - к неправомерному ограничению конституционного права на судебную защиту, что противоречит требованиям статей 19 (части 1 и 2), 46 (части 1 и 2), 55 (часть 3), 118 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
Вместе с тем федеральному законодателю при реформировании надзорного производства, включая процедуры инициирования надзорного пересмотра судебных постановлений в Президиуме Верховного Суда Российской Федерации, надлежит - исходя из целей обеспечения единообразного применения закона и руководствуясь Конституцией Российской Федерации и настоящим Постановлением - конкретизировать порядок осуществления правомочия, предусмотренного статьей 389 ГПК Российской Федерации.
9. Общеправовой принцип правовой определенности предполагает стабильность правового регулирования и исполнимость вынесенных судебных решений. Поэтому при установлении оснований для обжалования и пересмотра вступивших в законную силу судебных актов, сроков, в пределах которых допускается такое обжалование, а также при определении судебных инстанций, которые правомочны рассматривать соответствующие жалобы (представления), законодателю - в силу указанного принципа - надлежит исходить из того, что участники гражданских правоотношений должны иметь возможность в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав и обязанностей.
9.1. Процедура обжалования в порядке надзора вступивших в законную силу судебных постановлений, как следует из закрепляющих ее взаимосвязанных положений главы 41 ГПК Российской Федерации, включая положения статей 376, 377, 381, 382, 383 и 389, допускает возможность подачи надзорной жалобы (представления) и проверки судебного постановления последовательно в трех надзорных судебных инстанциях в течение года со дня его вступления в законную силу, причем согласно сложившейся правоприменительной практике в этот срок не включается ни время рассмотрения надзорной жалобы (представления), ни время рассмотрения истребованного дела в суде надзорной инстанции. Не определен и тот период, в течение которого может быть восстановлен пропущенный срок обжалования (часть четвертая статьи 112 ГПК Российской Федерации).
Следовательно, в соответствии с действующим гражданским процессуальным законодательством Российской Федерации пересмотр по надзорным жалобам (представлениям) вступивших в законную силу судебных постановлений может иметь место не только неоднократно, но и в течение неопределенно длительного времени.
Применительно к судебным системам, основанным на таком регулировании, в решениях Европейского Суда по правам человека подчеркивается, что процедуры, допускающие не ограниченное или значительно протяженное по времени обжалование судебных решений, в том числе неопределенность сроков рассмотрения дел в надзорной инстанции, ведут к неопределенности и нестабильности окончательных решений и несовместимы с принципом правовой определенности, являющимся одним из основополагающих элементов верховенства права, и правом на справедливое судебное разбирательство (пункты 61 и 62 Постановления от 28 октября 1999 года по делу «Брумареску (Brumarescu) против Румынии», пункт 77 Постановления от 25 июля 2002 года по делу «Совтрансавто Холдинг против Украины», пункты 51 и 54 Постановления от 24 июля 2003 года по делу «Рябых против России», пункты 63 и 69 Постановления от 12 января 2006 года по делу «Кехайа (Kehaya) и другие против Болгарии», пункт 49 Постановления от 27 апреля 2006 года по делу «Засурцев против России» и др.).
При указанных обстоятельствах, по мнению Европейского Суда по правам человека, признание надзорного производства в качестве эффективного средства правовой защиты, которое необходимо исчерпать для соблюдения критерия приемлемости жалобы в Европейский Суд по правам человека, породило бы правовую неопределенность и лишило бы смысла правило о соблюдении шестимесячного срока обращения с такой жалобой (решения от 29 января 2004 года по делу «Бердзенишвили против России», от 6 мая 2004 года по делу «Денисов против России»).
9.2. Как вытекает из статьи 118 (часть 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 126 и 127, гражданское судопроизводство, посредством которого осуществляют судебную власть суды общей юрисдикции и арбитражные суды, в своих принципах и основных чертах должно быть одинаковым для этих судов.
В судопроизводстве, осуществляемом арбитражными судами (статьи 292, 295, 299 и 303 АПК Российской Федерации), отсутствует множественность надзорных инстанций (полномочием по пересмотру вступивших в законную силу судебных актов арбитражных судов наделен только Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации), не допускается возможность неоднократного пересмотра судебных актов в порядке надзора и предусмотрены жесткие сроки: для подачи заявления (представления) о пересмотре - не свыше трех месяцев со дня вступления в законную силу последнего оспариваемого судебного акта, для решения вопросов о принятии заявления (представления) к производству - пять дней, для решения вопроса о наличии оснований для пересмотра дела и о передаче дела для рассмотрения по существу в Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации - не более одного месяца, а для самого разрешения дела по существу - срок, не превышающий трех месяцев со дня вынесения определения о передаче дела в Президиум.
В отличие от этого в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации установлены более длительные сроки: для подачи жалобы (представления) в суд надзорной инстанции - один год со дня вступления судебного постановления в законную силу; для рассмотрения в суде надзорной инстанции надзорной жалобы (представления) - не более одного месяца, а в Верховном Суде Российской Федерации - не более двух месяцев; для рассмотрения судьей истребованного дела и решения вопроса о передаче его для рассмотрения по существу в суд надзорной инстанции - не более чем два месяца, а судьей Верховного Суда Российской Федерации - не более чем четыре месяца (этот срок может быть продлен соответственно до четырех и шести месяцев), для рассмотрения дела по существу в президиуме верховного суда республики, краевого, областного или равного ему суда - не более двух месяцев, в Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации - не более трех месяцев, в Президиуме Верховного Суда Российской Федерации - не более четырех месяцев. При том что надзорное производство может иметь место последовательно в трех судебных инстанциях, в целом процесс надзорного обжалования - с учетом кумулятивного эффекта такого регулирования - может длиться в течение нескольких лет, что не согласуется с вытекающим из Конституции Российской Федерации принципом правовой определенности и основанным на нем принципом стабильности судебных актов.
Вместе с тем признание соответствующих норм Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации противоречащими Конституции Российской Федерации и утратившими силу создавало бы такой пробел в правовом регулировании, который в данном случае не может быть устранен непосредственным применением Конституции Российской Федерации и требует внесения системных изменений в действующее законодательство о судоустройстве и о гражданском судопроизводстве.