Определение Конституционного Суда РФ от 05.06.2014г. N 1534-О

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В.Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи Н.В. Мельникова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданина Ю.С. Щапова,

1. В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин Ю.С. Щапов оспаривает конституционность положений статей 30, 34, 36, 38, 42, 125, 140, 141, 144, 145, 155, 237 и 239 УПК Российской Федерации.

По заявлению Ю.С. Щапова - генерального директора и акционера ЗАО «Разрез Степной» в 2002 году было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, выразившегося в покушении на приобретение путем обмана права на чужое имущество (акции). В 2010 году виновному было предъявлено обвинение в покушении на мошенничество в крупном размере, т.е. на преступление, предусмотренное частью третьей статьи 159 УК Российской Федерации, но позднее его действия переквалифицированы на часть вторую той же статьи - мошенничество с причинением значительного ущерба потерпевшему. В ходе предварительного слушания 2 ноября 2010 года судом вынесено постановление о прекращении данного уголовного дела в связи с истечением срока давности уголовного преследования (шесть лет после совершения преступления средней тяжести - пункт «б» части первой статьи 78 УК Российской Федерации), с чем согласились суды вышестоящих инстанций. Доводы признанного потерпевшим Ю.С. Щапова в пользу квалификации действий виновного как более тяжкого преступления отвергнуты со ссылкой на то, что часть первая статьи 237 УПК Российской Федерации такого основания для возвращения уголовного дела прокурору не закрепляет, а согласно статье 252 того же Кодекса судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого и лишь по предъявленному ему обвинению.

Ю.С. Щапов неоднократно обращался в органы прокуратуры и к руководителям следственных органов различного уровня с заявлениями, в которых просил возбудить уголовное дело в отношении следователей, умышленно, по его мнению, сокрывших тяжкое преступление - мошенничество в особо крупном размере, совершенное виновным и другими соучастниками, и тем самым злоупотребивших своими должностными полномочиями, однако в приеме и регистрации заявлений о преступлении ему было отказано. Суд, отказывая в удовлетворении жалобы Ю.С. Щапова, поданной в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации, указал, что его доводы сводятся к несогласию с решениями по уголовному делу, в котором он признан потерпевшим, а его заявление о преступлении, совершенном следователями, не требовало проведения соответствующей проверки и принятия процессуального решения об отказе в возбуждении уголовного дела.

Ю.С. Щапов утверждает, что пункт 2 части третьей статьи 30, часть первая статьи 34, статья 36, пункт 3 части второй статьи 38, часть первая статьи 42, части первая и третья статьи 125, пункт 1 части первой статьи 140, часть первая статьи 141, часть первая статьи 144, статья 145, часть первая статьи 155, часть первая статьи 237 и часть первая статьи 239 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 3 части первой статьи 24 того же Кодекса не соответствуют статьям 2, 17 (часть 1), 18, 35 (часть 3), 45, 46 (части 1 и 2), 47 (часть 1), 52 и 55 Конституции Российской Федерации, поскольку препятствуют доступу к правосудию лиц, потерпевших от преступлений.

2. Конституция Российской Федерации, провозглашая человека, его права и свободы высшей ценностью, возлагает на Россию как демократическое правовое государство обязанность признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина, охранять достоинство личности, нравственность, здоровье, честь и доброе имя каждого и в этих целях гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод и возможность обжаловать в суд решения и действия (или бездействие) органов государственной власти и должностных лиц (статья 1, часть 1; статья 2; статья 21, часть 1; статья 23, часть 1; статья 46, части 1 и 2). Правосудие в Российской Федерации, согласно статье 118 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, осуществляется только судом, в частности посредством уголовного судопроизводства. Государство обязано гарантировать защиту прав как собственно участников уголовного процесса, так и всех тех, чьи права и законные интересы непосредственно затрагиваются при производстве по уголовному делу, в том числе обеспечивать им надлежащие возможности по отстаиванию своих прав и законных интересов на всех стадиях уголовного судопроизводства любыми не запрещенными законом способами (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 года N 16-П). При этом уголовное и уголовно-процессуальное законодательство отнесены к ведению Российской Федерации (статья 71, пункт «о»), - осуществляя соответствующее регулирование, федеральный законодатель в силу статей 2, 18, 45, 46, 49 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации вправе как устанавливать в законе ответственность за правонарушения, так и устранять ее, а также определять, какие меры государственного принуждения подлежат использованию в качестве средств реагирования на те или иные деяния и при каких условиях возможен отказ от их применения.

Ю.С. Щапов оспаривает конституционность части первой статьи 237 и части первой статьи 239 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 3 части первой статьи 24 того же Кодекса в той мере, в какой эти нормы, по его мнению, позволяют суду принимать в ходе предварительного слушания произвольное решение о прекращении уголовного дела ввиду истечения сроков давности уголовного преследования без учета мнения и проверки доводов потерпевшего и проведения в необходимых случаях всестороннего судебного разбирательства, а также препятствуют возвращению уголовного дела прокурору в случае, когда в действиях обвиняемого усматриваются признаки более тяжкого, нежели вмененное, преступления. Заявитель утверждает, что в его деле судами, принимавшими решения на основании оспариваемых норм, не были исследованы его доводы о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления, а уголовное дело было прекращено в связи с истечением сроков давности уголовного преследования вопреки его возражениям.

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 24 апреля 2003 года N 7-П, хотя государство при наличии соответствующих оснований и условий может отказаться от осуществления уголовного преследования, оно не вправе оставить неисполненными те обязанности, которые возлагаются на него Конституцией Российской Федерации. В частности, государство не освобождается от необходимости гарантировать защиту прав и свобод других лиц, в том числе обеспечить потерпевшим от преступлений доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 45, часть 2; статья 46, часть 1; статья 52 Конституции Российской Федерации). В силу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в названном Постановлении, а также в определениях от 5 ноября 2004 года N 360-О, N 361-О и N 362-О, обнаружение в ходе судебного разбирательства оснований для прекращения уголовного дела и отсутствие у потерпевшего права высказать подлежащее обязательному принятию возражение против такого прекращения не освобождают суд от необходимости выявить позиции сторон по данному делу и исследовать представленные ими доводы. Приведенная правовая позиция в полной мере применима при оценке норм, регулирующих решение вопроса о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, и обязывает суд проверять в таких случаях наличие достаточных для прекращения дела условий, в том числе путем обеспечения потерпевшему возможности отстаивать свою позицию по существу рассматриваемых вопросов и доказывать отсутствие оснований для прекращения дела (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2005 года N 91-О).

Таким образом, потерпевшему на любом этапе уголовного судопроизводства должна быть предоставлена возможность довести до сведения суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые он считает необходимыми для ее обоснования. При этом суд, принимающий решение, обязан учесть доводы потерпевшего по вопросам, которыми затрагиваются его права и законные интересы, и дать им мотивированную оценку при принятии решения. Потерпевший вправе приводить доводы и против прекращения уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, а в случае вынесения решения о прекращении уголовного дела - оспорить его по мотивам незаконности и необоснованности в установленном процессуальным законом судебном порядке. Тем самым лицам, заинтересованным в исходе дела, обеспечивается судебная защита их прав и законных интересов в рамках уголовного судопроизводства.

Как следует из представленных материалов, Ю.С. Щапов не был лишен возможности изложить свою позицию суду и обжаловал постановление о прекращении уголовного дела в вышестоящий суд. Следовательно, часть первая статьи 239 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 3 части первой статьи 24 того же Кодекса конституционные права заявителя не нарушает. Кроме того, прекращение уголовного дела ввиду истечения сроков давности уголовного преследования не освобождает виновного, вопреки мнению заявителя, от обязательств по компенсации причиненного ущерба и не исключает защиту потерпевшим своих прав в порядке гражданского судопроизводства.

Что касается поставленных заявителем вопросов, связанных с невозможностью изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение подсудимого, когда суд приходит к выводу, что фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в его действиях признаков более тяжкого преступления, то они уже были предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. В Постановлении от 2 июля 2013 года N 16-П Конституционный Суд Российской Федерации признал взаимосвязанные положения части первой статьи 237 и части второй статьи 252 УПК Российской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они в системе действовавшего правового регулирования исключали в судебном разбирательстве возможность изменения обвинения в сторону, ухудшающую положение подсудимого, препятствовали самостоятельному и независимому выбору судом подлежащих применению норм уголовного закона, а также защите прав потерпевших от преступлений в случаях, когда он приходит к выводу, что фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, обвинительном акте или обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления, либо когда в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства им установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для квалификации деяния как более тяжкого преступления. С учетом этого в настоящий момент права потерпевших от преступлений в указанном Ю.С. Щаповым аспекте частью первой статьи 237 УПК Российской Федерации не нарушаются. Помимо того, из представленных материалов не следует, что он ходатайствовал перед судом о возвращении уголовного дела прокурору в порядке названной статьи; утверждение же заявителя об обратном не подтверждается данными материалами.

3. Согласно статье 125 УПК Российской Федерации могут быть обжалованы в суд постановления дознавателя, следователя, руководителя следственного органа об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно иные решения и действия (бездействие) дознавателя, следователя, руководителя следственного органа и прокурора, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию.

Оспаривая конституционность части первой статьи 125 УПК Российской Федерации, Ю.С. Щапов утверждает, что жалобы на принятое в период производства предварительного расследования постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства потерпевшего и на решение прокурора об утверждении обвинительного заключения по уголовному делу не подлежат рассмотрению судом в порядке данной статьи, если по уголовному делу уже принято судебное постановление о его прекращении в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Между тем в Постановлении от 23 марта 1999 года N 5-П Конституционный Суд Российской Федерации указал, что заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе предварительного расследования с жалобой в суд, если соответствующие действия и решения органов предварительного расследования не только затрагивают уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая конституционные права и свободы личности. В случаях же обжалования участниками уголовного судопроизводства отдельных актов органов предварительного расследования уже после направления уголовного дела в суд с обвинительным заключением проверка законности и обоснованности решений и действий этих органов возможна в рамках судебного производства по уголовному делу (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 марта 2006 года N 79-О). Таким образом, если уголовное дело по окончании предварительного расследования направлено в суд, в том числе если суд принял по нему итоговое решение, проверка в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации невозможна, что конституционные права заявителя не нарушает.

Ю.С. Щапов также полагает, что части первая и третья названной статьи неконституционны, поскольку не уполномочивают суды проверять по материально-правовым основаниям законность и обоснованность решения следователя об отказе в удовлетворении ходатайства о признании потерпевшим по уголовному делу и констатировать незаконность такого решения даже при соответствии лица критериям потерпевшего, предусмотренным частью первой статьи 42 УПК Российской Федерации (физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный или моральный вред, и юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации).

По смыслу статьи 125 УПК Российской Федерации, суд должен проверять не только формальную законность, но и фактическую обоснованность обжалуемого решения органа предварительного расследования и вместе с тем при такой проверке не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по уголовному делу (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1999 года N 5-П, определения Конституционного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 года N 151-О, от 22 ноября 2012 года N 2053-О и др.). Это означает, что, проверяя в порядке названной статьи законность и обоснованность решения следователя об отказе в признании лица потерпевшим, суд не предрешает вопросы о доказанности события преступления, причинения того или иного вреда, а также о достоверности доказательств; касаясь фактической обоснованности данного решения, суд оценивает лишь факт наличия или отсутствия в распоряжении следствия доказательств, относящихся к возможному причинению лицу вреда деянием, по поводу которого возбуждено уголовное дело.

Соответственно, оспариваемые положения статьи 125 УПК Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в обозначенном в его жалобе аспекте.

4. Конституционность части первой статьи 34 УПК Российской Федерации о передаче уголовных дел по подсудности и статьи 36 того же Кодекса о недопустимости споров о подсудности оспаривается Ю.С. Щаповым постольку, поскольку, по его мнению, суды вправе не распространять действие данных норм на дела, рассматриваемые в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации районным судом по месту совершения деяния, содержащего признаки преступления, или, если место производства предварительного расследования определено в соответствии с частями второй - шестой статьи 152 того же Кодекса, по месту нахождения органа, в производстве которого находится уголовное дело.

В постановлениях от 16 марта 1998 года N 9-П, от 25 февраля 2004 года N 4-П и от 9 июня 2011 года N 12-П Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что законодатель не вправе вводить в правовое регулирование нормы, допускающие передачу дела из одного суда в другой суд во внесудебной процедуре при отсутствии указанных в процессуальном законе оснований. Данная правовая позиция, согласуясь с правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации по вопросам подсудности, неоднократно выраженными в его решениях (постановления от 2 февраля 1999 года N 3-П, от 6 апреля 2006 года N 3-П, от 21 января 2010 года N 1-П, от 19 апреля 2010 года N 8-П, от 21 апреля 2010 года N 10-П и от 20 июля 2012 года N 20-П), в полной мере распространяется на правовое регулирование подсудности дел по жалобам на решения и действия (бездействие) органов предварительного расследования, рассмотрение которых, по смыслу статей 10, 18 и 118 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, производится в рамках контроля за деятельностью этих органов судами, призванными самостоятельно, на основе принципа разделения властей обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, и как таковое относится к сфере правосудия, осуществляемого посредством перечисленных в Конституции Российской Федерации видов судопроизводства, в данном случае - уголовного. То обстоятельство, что в статьях 34 и 36 УПК Российской Федерации говорится об уголовном деле, а не о рассмотрении жалоб в порядке его статьи 125, не означает, что материалы судебного контроля за действиями (бездействием) и решениями органов предварительного расследования не относятся к производству по уголовному делу и могут передаваться из одного суда в другой произвольно, без соблюдения установленного законом процессуального порядка.

Неконституционность пункта 2 части третьей статьи 30 УПК Российской Федерации Ю.С. Щапов также усматривает в праве судов не распространять его действие на дела, разрешаемые в порядке статьи 125 того же Кодекса.

Согласно оспариваемой норме рассмотрение уголовных дел в апелляционном порядке осуществляется в вышестоящих судах судом в составе трех судей федерального суда общей юрисдикции, за исключением уголовных дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, уголовных дел с апелляционными жалобой или представлением на промежуточные решения районного суда, гарнизонного военного суда, которые рассматриваются судьей областного и равного ему по уровню суда единолично. Как полагает заявитель, судебный контроль, осуществляемый в суде апелляционной инстанции над решениями, принятыми по правилам статьи 125 УПК Российской Федерации, только одним профессиональным судьей, не обеспечивает в должной мере законность, обоснованность и объективность апелляционного рассмотрения.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что Конституция Российской Федерации, гарантируя каждому право на судебную защиту его прав и свобод и на обжалование в суд решений органов государственной власти, в том числе судебной (статья 46, части 1 и 2), непосредственно не устанавливает какой-либо определенный порядок реализации этого права; конституционное право на судебную защиту не предполагает возможность для гражданина по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру судебного обжалования, - они определяются федеральными законами на основе Конституции Российской Федерации, ее статей 46, 123 и 128 (определения от 21 декабря 2006 года N 565-О, от 17 июля 2007 года N 548-О-О, от 20 ноября 2008 года N 911-О-О, от 16 апреля 2009 года N 359-О-О, от 17 ноября 2009 года N 1481-О-О, от 25 февраля 2010 года N 221-О-О и от 25 ноября 2010 года N 1468-О-О). Соответственно, единоличное рассмотрение судьей суда апелляционной инстанции жалоб на промежуточные судебные решения, включая принятые в порядке статьи 125 УПК Российской Федерации, конституционные права Ю.С. Щапова не нарушает. Оценка же целесообразности изменения правовых норм, если установленное ими правовое регулирование не затрагивает конституционные права граждан, к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации не относится (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 3 июля 1997 года N 87-О, от 8 октября 1998 года N 123-О, от 20 ноября 1998 года N 178-О, от 19 апреля 2000 года N 94-О, от 21 декабря 2001 года N 274-О, от 23 июня 2005 года N 229-О и др.).

Таким образом, оспариваемые положения статей 30, 34 и 36 УПК Российской Федерации конституционное право заявителя на законный суд не нарушают.

5. Пункт 1 части первой статьи 140, часть первая статьи 141, часть первая статьи 144 и статья 145 УПК Российской Федерации, по утверждению Ю.С. Щапова, позволяют должностным лицам Следственного комитета Российской Федерации и его территориальных органов по своему усмотрению и вопреки воле гражданина, обратившегося с заявлением о преступлении, совершенном следователем, расценивать такое заявление как жалобу, свидетельствующую лишь о несогласии с решениями, принятыми следователем, что позволяет этим должностным лицам рассматривать такое заявление в порядке, установленном Федеральным законом от 2 мая 2006 года N 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации», и направлять гражданину письменный ответ без проведения проверки и вынесения процессуальных решений, предусмотренных главой 19 того же Кодекса.

Как ранее указывал Конституционный Суд Российской Федерации, возможность подать в государственный орган или должностному лицу заявление, ходатайство или жалобу предполагает право на получение надлежащего ответа, что применительно к уголовному судопроизводству означает необходимость принятия в связи с обращением соответствующего процессуального решения, которое в силу части четвертой статьи 7 УПК Российской Федерации должно быть законным, обоснованным и мотивированным. Иное явилось бы нарушением не только процессуальных прав участников уголовного судопроизводства, но и конституционного права гражданина на защиту своих прав и свобод (определения от 25 января 2005 года N 42-О и от 19 июня 2007 года N 481-О-О).

Оспариваемые нормы, как предусматривающие порядок принятия заявлений и иных сообщений о совершении преступления, порядок их проверки и вынесения по ним соответствующих процессуальных решений, не могут расцениваться как нарушающие конституционные права Ю.С. Щапова.

В соответствии с пунктом 3 части первой статьи 145 УПК Российской Федерации, как полагает Ю.С. Щапов, по результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа вправе по своему усмотрению и неограниченное время неоднократно передавать данное сообщение по подследственности путем его приобщения к разным уголовным делам, возбужденным по другим фактам, или к материалам проверок, проводимых в порядке статьи 144 того же Кодекса, без принятия окончательного процессуального решения о возбуждении уголовного дела или об отказе в этом именно по данному сообщению о преступлении; часть вторая статьи 145 УПК Российской Федерации не возлагает на следователя обязанность сообщать лицу, заявившему о преступлении, о принятом по итогам рассмотрения его заявления процессуальном решении, если заявление приобщено к уголовному делу, ранее возбужденному по другим основаниям, а заявитель допрошен по данному делу в качестве свидетеля, хотя и не признан по нему потерпевшим.

Согласно статье 144 УПК Российской Федерации дознаватель, орган дознания, следователь, руководитель следственного органа обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах своей компетенции принять по нему решение в срок не позднее трех суток со дня поступления этого сообщения (часть первая); заявителю выдается документ о принятии сообщения о преступлении с указанием данных о лице, его принявшем, а также даты и времени его принятия (часть четвертая); отказ в приеме сообщения о преступлении может быть обжалован прокурору или в суд в порядке, установленном статьями 124 и 125 того же Кодекса (часть пятая). Статья 145 УПК Российской Федерации предусматривает, что по результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа принимает решение о возбуждении уголовного дела, либо об отказе в возбуждении уголовного дела, либо о передаче сообщения по подследственности или подсудности (часть первая); о принятом решении сообщается заявителю, которому разъясняются его право обжаловать данное решение и порядок обжалования (часть вторая).

Оспариваемые нормы не предполагают, что правоохранительные органы вправе уклоняться от приема и проверки заявлений о преступлениях и принятия по ним в установленные сроки соответствующего процессуального решения, а равно от направления заявителю сообщения о принятом решении. Не предусматривают они и возможность произвольного приобщения этих заявлений без принятия по ним законного процессуального решения к материалам уголовных дел или доследственных проверок, возбужденных или проводимых по иным основаниям. Признание лица потерпевшим после возбуждения уголовного дела влечет отнесение его к числу участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и исключает оценку его показаний как показаний незаинтересованного свидетеля, что служит и интересам обвиняемого (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 октября 2008 года N 672-О-О).

Следовательно, положения статьи 145 УПК Российской Федерации конституционные права Ю.С. Щапова также не нарушают.

6. Пункт 3 части второй статьи 38 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с частью первой статьи 42, как считает Ю.С. Щапов, позволяют следователю по своему усмотрению принимать решение о признании потерпевшим по уголовному делу и отказывать в удовлетворении ходатайства о признании потерпевшим, произвольно определять в процессе предварительного расследования момент вынесения постановления о таком признании. Наделяя следователя соответствующими правами, но не возлагая на него надлежащие обязанности, указанные нормы, как утверждается в жалобе, нарушают права потерпевших от преступлений.

Согласно пункту 3 части второй статьи 38 УПК Российской Федерации следователь уполномочен по находящемуся в его производстве уголовному делу самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда в соответствии с законом требуется получение судебного решения или согласия руководителя следственного органа. Часть вторая статьи 21 УПК Российской Федерации обязывает прокурора, следователя, орган дознания и дознавателя в каждом случае обнаружения признаков преступления принимать предусмотренные тем же Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в его совершении. Эти законоположения предопределяют публичный и официальный характер деятельности органов предварительного расследования, предполагающий, что они наделяются лишь такими полномочиями, в рамках которых права по принятию соответствующих решений и совершению процессуальных действий являются одновременно и их обязанностями, возникающими при наличии установленных законом условий и оснований. Решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела и оформляется постановлением дознавателя, следователя, судьи или определением суда; если на момент возбуждения уголовного дела отсутствуют сведения о лице, которому преступлением причинен вред, решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно после получения данных об этом лице (часть первая статьи 42 УПК Российской Федерации). Тем самым действующее законодательство не допускает принятие произвольного, исходя из личного усмотрения следователя, решения о признании или непризнании потерпевшим по уголовному делу.

7. Как утверждает Ю.С. Щапов, часть первая статьи 155 УПК Российской Федерации позволяет следователю, если в ходе предварительного расследования становится известно о совершении иными лицами преступления, не связанного с расследуемым преступлением, выделить из уголовного дела в отдельное производство материалы без возбуждения уголовного дела как в отношении иных лиц, так и в отношении лиц, которые привлекаются к уголовной ответственности в рамках уголовного дела, из которого выделяются материалы.

Между тем, по буквальному смыслу оспариваемой нормы, следователь, дознаватель выносит постановление о выделении материалов, содержащих сведения о новом преступлении, из уголовного дела и направлении их для принятия решения в соответствии со статьями 144 и 145 УПК Российской Федерации лишь в случае, если в ходе предварительного расследования становится известно о совершении преступления, не связанного с расследуемым преступлением, иными лицами. Каких-либо положений, позволяющих выделять материалы в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления, расследование которого уже ведется по данному уголовному делу, часть первая статьи 155 УПК Российской Федерации не содержит, а значит, права заявителя в указанном им аспекте не нарушает.

Таким образом, жалоба Ю.С. Щапова не отвечает критерию допустимости, закрепленному в Федеральном конституционном законе «О Конституционном Суде Российской Федерации», а потому не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Щапова Юрия Степановича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.