Именем Российской Федерации
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 20 апреля 2006 г. N 4-П
Конституционный Суд Российской Федерации в составе председательствующего Г.А. Гаджиева, судей Н.С. Бондаря, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, А.Я. Сливы, В.Г. Стрекозова, Б.С. Эбзеева, В.Г. Ярославцева,
с участием представителя гражданина А.А. Байдимирова - адвоката М.А. Анучина, постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации Е.Б. Мизулиной, представителя Совета Федерации - доктора юридических наук Е.В. Виноградовой, полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.В. Кротова,
руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, пунктом 3 части второй статьи 22, статьями 36, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»,
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности части второй статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 3 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации», Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» и ряда положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, касающихся порядка приведения судебных решений в соответствие с новым уголовным законом, устраняющим или смягчающим ответственность за преступление.
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан А.К. Айжанова, Ю.Н. Александрова, А.С. Алексеева, О.П. Аринина, А.А. Байдимирова, С.М. Березина, Э.В. Борисова, В.В. Бота, В.Е. Бугакова, С.Н. Дубяго, Д.В. Зимкова, А.Н. Кузнецова, Е.В. Леонтьева, С.В. Мазяра, С.В. Мартыненко, Е.Л. Мишенина, П.Ю. Нелюбова, А.А. Плаксина, А.И. Пономарева, Н.В. Репринцева, С.А. Родионова, Э.С. Солдатова, Д.В. Сухого, И.П. Токарева, А.П. Тютюникова, А.В. Фатеева, И.В. Фаянова, Д.В. Филиппова, И.В. Хроменкова, Д.В. Чибизова-Иванова, И.Н. Шанина, П.В. Швайко, осужденных за совершение преступлений, ответственность за которые была смягчена Федеральным законом от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации часть вторая статьи 10 УК Российской Федерации, часть вторая статьи 3 Федерального закона от 13 июня 1996 года «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» (в редакции Федерального закона от 27 декабря 1996 года N 161-ФЗ), Федеральный закон от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» и положения статей 396, 397, 399, 402 - 410, 413 и 415 УПК Российской Федерации, конституционность которых оспаривается заявителями.
Заслушав сообщение судьи-докладчика В.Г. Стрекозова, объяснения представителей сторон, заключение эксперта - доктора юридических наук А.Э. Жалинского, мнение специалиста - кандидата юридических наук Ю.А. Костанова, выступление приглашенного в заседание представителя от Верховного Суда Российской Федерации - судьи Верховного Суда Российской Федерации А.М. Бризицкого, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации
1. Федеральным законом от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» признаны утратившими силу ряд положений Уголовного кодекса Российской Федерации, определявших основные и квалифицирующие признаки составов преступлений, виды наказаний, обстоятельства, отягчающие наказание, а также правила назначения наказания, и внесены иные изменения и дополнения в нормы статей как Общей части, так и Особенной части данного Кодекса.
Исходя из того, что названный Федеральный закон в части, предусматривающей устранение и смягчение уголовной ответственности и наказания за преступление, имеет, по смыслу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, обратную силу, суды общей юрисдикции, рассматривая ходатайства граждан - заявителей по настоящему делу о приведении в соответствие с ним вынесенных приговоров, в зависимости от обстоятельств конкретного дела принимали решения о переквалификации действий осужденного, об исключении из приговора указания на отдельные квалифицирующие признаки состава преступления, об исключении из приговора указания на наличие в действиях осужденного особо опасного или опасного рецидива преступлений и, соответственно, об изменении режима исправительного учреждения, в котором осужденный должен был отбывать наказание, об исключении из приговора указания о применении наказания в виде конфискации имущества. При этом - независимо от того, насколько существенными были вносимые в приговоры коррективы и в какой именно процедуре (в порядке судебного разрешения вопросов, возникающих при исполнении приговоров, кассационного или надзорного производства либо в порядке возобновления производства ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств) рассматривался соответствующий вопрос, - назначенные наказания или не снижались, или снижались не ниже верхнего предела наказания, установленного санкцией соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции названного Федерального закона, причем даже в тех случаях, когда ранее назначенное наказание являлось минимальным или когда наказание на основании статьи 64 УК Российской Федерации было назначено ниже низшего предела.
Принимая такие решения, суды ссылались на то, что часть вторая статьи 3 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» и часть вторая статьи 10 УК Российской Федерации позволяют приводить меры наказания в отношении лиц, осужденных по ранее действовавшему уголовному закону и не отбывших наказание, в соответствие с новым уголовным законом только в тех случаях, когда назначенное судом наказание является более строгим, чем установлено верхним пределом санкции соответствующей статьи Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции нового уголовного закона.
1.1. Согласно части второй статьи 3 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации» меры наказания лицам, осужденным по ранее действовавшему уголовному закону и не отбывшим наказания, приводятся в соответствие с Уголовным кодексом Российской Федерации в тех случаях, когда назначенное им судом наказание является более строгим, чем установлено верхним пределом санкции соответствующей статьи Уголовного кодекса Российской Федерации.
В своих жалобах в Конституционный Суд Российской Федерации граждане А.С. Алексеев, С.М. Березин, Э.В. Борисов, В.В. Бот, С.Н. Дубяго, Д.В. Зимков, А.Н. Кузнецов, Е.В. Леонтьев, С.В. Мазяр, С.В. Мартыненко, П.Ю. Нелюбов, А.А. Плаксин, Н.В. Репринцев, Э.С. Солдатов, И.П. Токарев, А.П. Тютюников, А.В. Фатеев, Д.В. Филиппов, И.В. Хроменков, И.Н. Шанин и П.В. Швайко просят признать названную норму нарушающей их права, гарантированные статьями 19 (часть 1), 50 (часть 3), 54 (часть 2), 55 (часть 2) и 56 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
На том же основании гражданами А.К. Айжановым, Ю.Н. Александровым, О.П. Арининым, А.А. Байдимировым, С.М. Березиным, В.В. Ботом, В.Е. Бугаковым, Е.В. Леонтьевым, Е.Л. Мишениным, А.И. Пономаревым, С.А. Родионовым, Д.В. Сухим, И.П. Токаревым, И.В. Фаяновым, Д.В. Филипповым и Д.В. Чибизовым-Ивановым оспаривается конституционность части второй статьи 10 УК Российской Федерации, устанавливающей, что если новый уголовный закон смягчает наказание за деяние, которое отбывается лицом, то это наказание подлежит сокращению в пределах, предусмотренных новым уголовным законом.
В жалобах граждан А.К. Айжанова, Ю.Н. Александрова, С.М. Березина, В.В. Бота, В.Е. Бугакова, А.И. Пономарева и И.В. Фаянова оспаривается также конституционность ряда положений статей 396, 397 и 399 УПК Российской Федерации, регламентирующих порядок разрешения судом вопросов, связанных с исполнением приговора, в частности вопроса об освобождении от наказания или о его смягчении вследствие издания уголовного закона, имеющего обратную силу, статей 402 - 410, устанавливающих порядок и основания обжалования и пересмотра вступивших в законную силу судебных решений в надзорной инстанции, статей 413 и 415, определяющих основания и порядок возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств.
Как утверждают заявители, эти законоположения вопреки требованиям Конституции Российской Федерации не закрепляют эффективный процессуальный механизм, который позволял бы в случае издания нового уголовного закона, устраняющего или смягчающего ответственность за преступление, снижать назначенное осужденному наказание в рамках соответствующих статей Особенной части и Общей части Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции этого закона, а не только до указанного в той или иной статье Особенной части верхнего предела наказания. Приведенные доводы свидетельствуют о том, что, не подвергая сомнению само по себе содержащееся в указанных статьях Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации регулирование и не затрагивая вопрос, каким судом и в какой процессуальной стадии должно приниматься решение о приведении вынесенного приговора в соответствие с новым уголовным законом, заявители оспаривают их конституционность лишь постольку, поскольку ими в единстве с частью второй статьи 10 УК Российской Федерации не обеспечивается - в случае издания уголовного закона, смягчающего ответственность за преступление, - адекватное таким изменениям смягчение наказания осужденному.
Кроме того, гражданин О.П. Аринин настаивает на признании Федерального закона от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» в целом не соответствующим статьям 54 (часть 2) и 55 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
Поскольку все жалобы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», соединил дела по этим жалобам в одном производстве.
1.2. Статья 3 Федерального закона от 13 июня 1996 года «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации», как и весь названный Федеральный закон, имеет переходное значение, - она призвана урегулировать лишь те вопросы, которые связаны с распространением действия Уголовного кодекса Российской Федерации на деяния, совершенные до его принятия, и не касается правоотношений, возникающих в результате совершения преступлений после утраты силы Уголовным кодексом РСФСР (с 1 января 1997 года) и (или) после принятия законов, вносящих изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации.
Заявители по настоящему делу, обращаясь в суды общей юрисдикции, просили привести вынесенные по их уголовным делам приговоры в соответствие не с Уголовным кодексом Российской Федерации в его первоначальной редакции, а с Уголовным кодексом Российской Федерации в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». Ссылки же на часть вторую статьи 3 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации», содержащиеся в решениях по делам оспаривающих ее конституционность граждан, обусловлены тем, что сформулированное в ней правило о пределах смягчения наказания в связи с принятием Уголовного кодекса Российской Федерации правоприменительной практикой было положено в основу истолкования и применения части второй статьи 10 УК Российской Федерации, которая и явилась реальной правовой основой этих решений.
Следовательно, жалобы, в которых оспаривается конституционность части второй статьи 3 Федерального закона «О введении в действие Уголовного кодекса Российской Федерации», в этой части не могут быть признаны допустимыми, а производство по ним подлежит прекращению в соответствии с требованиями пункта 2 части первой статьи 43, статей 68, 96 и 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации».
Также не может быть признана допустимой жалоба гражданина О.П. Аринина в части, касающейся проверки конституционности Федерального закона от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации».
В деле заявителя, как следует из представленных материалов, были применены лишь пункты 3, 15, 83 и 85 статьи 1 названного Федерального закона, причем содержащиеся в них нормы, изменяющие понятия опасного и особо опасного рецидива преступлений и, как следствие, приводящие к изменению режима отбывания наказания в виде лишения свободы (статьи 18 и 58 УК Российской Федерации), а также предусматривающие исключение из диспозиций статей 158 и 162 УК Российской Федерации указания на такой квалифицирующий признак соответствующих составов преступлений, как неоднократность, а из санкций - наказания в виде конфискации имущества, не только не ограничивают права и свободы заявителя, но, напротив, улучшают его положение по сравнению с тем, как оно определялось на основании ранее действовавшего регулирования. Каких-либо положений, которыми регламентировался бы порядок применения названного Федерального закона в отношении деяний, совершенных до его введения в действие, и исключалась бы возможность применения к совершившим эти деяния лицам (в том числе к О.П. Аринину) норм, смягчающих уголовную ответственность и наказания, названный Федеральный закон не содержит.
Таким образом, поскольку пунктами 3, 15, 83 и 85 статьи 1 Федерального закона от 8 декабря 2003 года «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» конституционные права заявителя не нарушаются, а другие положения данного Федерального закона в его деле не применялись и не подлежали применению, производство по его жалобе в части, касающейся проверки конституционности названного Федерального закона, подлежит прекращению.
1.3. В силу статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, части третьей статьи 74 и статьи 97 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации в связи с жалобами граждан на нарушение конституционных прав и свобод законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле, принимает постановления только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению. При этом в соответствии с частями третьей и четвертой статьи 3 и частью второй статьи 74 названного Федерального конституционного закона Конституционный Суд Российской Федерации, решая исключительно вопросы права, воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств и не проверяет законность и обоснованность решений по конкретным делам, в которых были применены или подлежали применению оспариваемые законоположения.
Исходя из этого предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу является часть вторая статьи 10 УК Российской Федерации, которая по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, в системе действующего уголовно-процессуального регулирования не допускает в связи с изданием нового уголовного закона, смягчающего ответственность за преступление, снижение назначенного осужденному наказания ниже верхнего предела, установленного санкцией соответствующей статьи Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации в редакции этого закона.
2. Конституция Российской Федерации провозглашает человека, его права и свободы высшей ценностью, а признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства (статья 2). Будучи непосредственно действующими, права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).
Реализация названных конституционных принципов в сфере уголовно-правового регулирования предполагает, с одной стороны, использование средств уголовного закона для защиты граждан, их прав, свобод и законных интересов от преступных посягательств, а с другой - недопущение избыточного ограничения прав и свобод при применении мер уголовно-правового принуждения. Соответственно, характер и содержание устанавливаемых уголовным законом мер должны определяться исходя не только из их обусловленности целями защиты конституционно значимых ценностей, но и из требования адекватности порождаемых ими последствий (в том числе для лица, в отношении которого эти меры применяются) тому вреду, который был причинен в результате преступных деяний. В случаях, когда предусматриваемые уголовным законом меры перестают соответствовать социальным реалиям, приводя к ослаблению защиты конституционно значимых ценностей или, напротив, к избыточному применению государственного принуждения, законодатель - исходя из указанных конституционных принципов - обязан привести уголовно-правовые предписания в соответствие с новыми социальными реалиями.
Такой вывод согласуется с положениями Всеобщей декларации прав человека, в частности пункта 2 ее статьи 29, в силу которого при осуществлении своих прав и свобод каждый человек может быть подвергнут только таким ограничениям, какие предусмотрены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе.
Как установление уголовно-правовых запретов и наказания за их нарушение, так и принятие законодательных норм, устраняющих преступность и наказуемость деяний и смягчающих ответственность, должны предопределяться конституционными основами демократического правового государства, включая приоритет и непосредственное действие Конституции Российской Федерации, разделение властей, государственную защиту прав и свобод человека и гражданина, справедливость и равенство, запрет произвола, требования соразмерности и связанности органов государственной власти и должностных лиц, реализующих уголовно-правовые предписания, в том числе судей, Конституцией Российской Федерации и законами (статья 1, часть 1; статья 2; статья 4, часть 2; статьи 10, 19 и 45; статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации).
2.1. Из закрепленной в статье 21 Конституции Российской Федерации обязанности государства охранять достоинство личности, присущее, как указывается в преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах, всем членам человеческого сообщества и являющееся основой свободы, справедливости и всех неотъемлемых прав, следует, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 3 мая 1995 года N 4-П по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 УПК РСФСР).
Устанавливая в статье 54 (часть 2) в качестве гарантии защиты достоинства личности и ее прав в сфере уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений правило, согласно которому никто не может нести ответственность за деяние, не признававшееся правонарушением в момент его совершения, и исключая тем самым возможность возложения на граждан ответственности за деяния, общественная опасность которых в момент совершения ими не осознавалась и не могла осознаваться ввиду отсутствия в законе соответствующего правового запрета, Конституция Российской Федерации создает необходимые предпосылки определенности их правового положения. Одновременно, исходя из общеправовых принципов гуманизма и соразмерности ответственности за совершенное деяние его реальной общественной опасности, Конституция Российской Федерации в той же статье 54 (часть 2) предписывает, что в случае устранения или смягчения новым законом ответственности за совершенное правонарушение применяется новый закон.
Названные правила, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 16 января 2001 года N 1-О по делу о проверке конституционности примечания 2 к статье 158 УК Российской Федерации, представляют собой конституционные принципы применения законов, устанавливающих ответственность за правонарушения, и в силу прямого действия Конституции Российской Федерации являются обязательными как для законодателя, так и для правоприменительных органов, в том числе судов.
Статье 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации коррелируют положения пункта 1 статьи 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и пункта 1 статьи 15 Международного пакта о гражданских и политических правах, предусматривающие, что никто не может быть осужден за какое-либо уголовное преступление на основании совершения действия или бездействия, которое согласно действовавшему в момент его совершения национальному или международному праву не являлось уголовным преступлением; не может также налагаться наказание более тяжкое, нежели то, которое подлежало применению в момент совершения преступления. Однако в отличие от Конституции Российской Федерации Конвенция о защите прав человека и основных свобод прямо не формулирует правило, обязывающее применять новый закон, принятый после совершения правонарушения, если он устраняет или смягчает ответственность в любых проявлениях, а Международный пакт о гражданских и политических правах непосредственно обязывает придавать обратную силу лишь закону, устанавливающему более легкое наказание.