Определение Конституционного Суда РФ от 05.03.2014г. N 589-О

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей К.В. Арановского, А.И. Бойцова, Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, О.С. Хохряковой, В.Г. Ярославцева,

заслушав заключение судьи М.И. Клеандрова, проводившего на основании статьи 41 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предварительное изучение жалобы гражданина С.Н. Таргонского,

1. Гражданин С.Н. Таргонский 5 декабря 2008 года обратился в орган внутренних дел с заявлением о возбуждении уголовного дела по факту хищения у него доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью (в размере 100 процентов) путем фальсификации договора дарения этой доли между ним и гражданином З.

22 января 2009 года постановлением дознавателя было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью первой статьи 159 УК Российской Федерации.

4 мая 2011 года З. предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного частью четвертой статьи 159 УК Российской Федерации.

6 августа 2012 года постановлением следователя ввиду невозможности устранения сомнений в размере действительной стоимости доли в уставном капитале общества действия З. были квалифицированы по части первой статьи 159 УК Российской Федерации, однако ввиду истечения срока давности уголовного преследования за данное преступление уголовное дело в отношении З. прекращено на основании пункта 3 части первой статьи 24 УПК Российской Федерации.

31 октября 2012 года постановление от 6 августа 2012 года было отменено, однако постановлением от 29 ноября 2012 года уголовное дело в отношении З. по обвинению в совершении преступления, предусмотренного частью первой статьи 159 УК Российской Федерации, вновь прекращено по тому же основанию.

Впоследствии производство по данному уголовному делу возобновлялось и прекращалось в связи с отсутствием в деянии З. состава преступления (постановления следователя от 1 мая 2013 года и от 17 августа 2013 года), в результате же постановлением следователя от 14 октября 2013 года оно было прекращено по основанию, предусмотренному пунктом 1 части первой статьи 24 УПК Российской Федерации, т.е. ввиду отсутствия события преступления.

Параллельно с производством по уголовному делу С.Н. Таргонский предпринимал меры по защите своих прав в порядке гражданского судопроизводства. Так, он обратился в Арбитражный суд Новосибирской области с иском к З. о признании договора дарения доли в уставном капитале общества незаключенным и о применении последствий его незаключения, но впоследствии от иска отказался, и отказ был принят судом, а производство по делу прекращено (определение от 9 августа 2010 года).

Определением Арбитражного суда Новосибирской области от 31 августа 2010 года исковое заявление С.Н. Таргонского к З. и межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы России N 15 по Новосибирской области о признании договора дарения доли недействительным и об отмене решения от 17 ноября 2008 года о регистрации внесения изменений в учредительные документы вследствие неуказания истцом ряда необходимых сведений и недоплаты государственной пошлины было оставлено без движения, а определением от 5 октября 2010 года - возвращено, поскольку допущенные недостатки истец не устранил.

Решением Арбитражного суда Новосибирской области от 5 октября 2012 года, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, С.Н. Таргонскому было отказано в удовлетворении иска к З. и межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы России N 15 по Новосибирской области о признании недействительным договора дарения доли по причине пропуска истцом срока исковой давности.

По той же причине решением Арбитражного суда Новосибирской области от 28 февраля 2013 года, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, С.Н. Таргонскому в иске о признании за ним права собственности на 100 процентов доли в уставном капитале общества и возврате указанной доли в полном объеме отказано, равно как отказано и в восстановлении пропущенного срока исковой давности: суд не установил исключительных обстоятельств его пропуска, а также принял во внимание подтверждаемый определениями от 9 августа 2010 года и от 5 октября 2010 года факт обращения истца в арбитражный суд за защитой нарушенного права.

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации С.Н. Таргонский оспаривает конституционность пункта 1 статьи 200, статей 202 - 205 ГК Российской Федерации (в редакции, действовавшей до внесения изменений Федеральным законом от 7 мая 2013 года N 100-ФЗ), а также части четвертой статьи 213 УПК Российской Федерации.

По мнению заявителя, данные законоположения противоречат Конституции Российской Федерации, в том числе ее статьям 19, 21 (часть 1), 46 (часть 1) и 52, поскольку не предусматривают в случае предъявления гражданского иска в рамках уголовного дела возможности приостановления, перерыва или восстановления срока исковой давности для защиты потерпевшим своих имущественных прав в порядке гражданского судопроизводства, если производство по уголовному делу, длившееся более трех лет, было прекращено по такому нереабилитирующему основанию, как истечение сроков давности уголовного преследования.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

2.1. Положения пункта 1 статьи 200, статей 202 - 205 ГК Российской Федерации (как в редакции, действовавшей до внесения изменений Федеральным законом от 7 мая 2013 года N 100-ФЗ, так и в ныне действующей редакции) закрепляют правила о начале течения срока исковой давности, приостановлении, перерыве течения срока исковой давности, течении срока исковой давности в случае оставления иска без рассмотрения, восстановлении срока исковой давности.

Возможность обратиться за защитой нарушенных имущественных прав лишь в пределах установленного законом срока исковой давности должна стимулировать участников гражданского оборота, права которых нарушены, своевременно осуществлять их защиту, в том числе чтобы не страдали интересы других участников гражданского оборота. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, целью установления сроков исковой давности и сроков давности привлечения к ответственности является как обеспечение эффективности реализации публичных функций, так и сохранение необходимой стабильности соответствующих правовых отношений; в основе установления сроков исковой давности и сроков давности привлечения к ответственности лежит положение о том, что никто не может быть поставлен под угрозу возможного обременения на неопределенный или слишком длительный срок; наличие сроков, в течение которых для лица во взаимоотношениях с государством могут наступать неблагоприятные последствия, представляет собой необходимое условие применения этих последствий; установление в законе общего срока исковой давности, т.е. срока для защиты интересов лица, право которого нарушено (статья 196 ГК Российской Федерации), начала его течения (статья 200 ГК Российской Федерации) и последствий пропуска такого срока (статья 199 ГК Российской Федерации) не может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав (постановления от 20 июля 1999 года N 12-П, от 27 апреля 2001 года N 7-П, от 24 июня 2009 года N 11-П, от 20 июля 2011 года N 20-П; определения от 16 февраля 2012 года N 313-О-О и др.).

2.2. В соответствии со статьей 44 УПК Российской Федерации гражданский иск в уголовном процессе может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции (пункт 2).

До вступления в силу Федерального закона от 7 мая 2013 года N 100-ФЗ Гражданский кодекс Российской Федерации в статье 203 предусматривал, что течение срока исковой давности прерывается предъявлением иска в установленном порядке. Данный Кодекс в ныне действующей редакции в статье 204 закрепляет, что срок исковой давности не течет со дня обращения в суд в установленном порядке за защитой нарушенного права на протяжении всего времени, пока осуществляется судебная защита нарушенного права (пункт 1); если судом оставлен без рассмотрения иск, предъявленный в уголовном деле, начавшееся до предъявления иска течение срока исковой давности приостанавливается до вступления в законную силу приговора, которым иск оставлен без рассмотрения (пункт 2).

Таким образом, положения Гражданского кодекса Российской Федерации в системной связи с положениями Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации предусматривают возможность приостановления течения срока исковой давности в случае предъявления гражданского иска в уголовном процессе.

При этом само по себе возбуждение уголовного дела по заявлению потерпевшего, выступающего в рамках этого уголовного дела в качестве гражданского истца, не препятствует возможности защиты потерпевшим своих имущественных прав в порядке гражданского судопроизводства путем подачи иска в арбитражный суд или суд общей юрисдикции. Потерпевший, предъявляя гражданский иск в уголовном процессе на стадии предварительного следствия, должен предвидеть юридические последствия своих действий, в том числе возможность, а в отдельных случаях - и необходимость защиты своих прав в порядке гражданского судопроизводства.

Из представленных в Конституционный Суд Российской Федерации материалов следует, что С.Н. Таргонский в пределах срока исковой давности дважды обращался в арбитражный суд с исками: о признании договора дарения доли недействительным и о признании его незаключенным. В первом случае суд возвратил исковое заявление истцу, поскольку им не были устранены указанные судом недостатки, во втором случае С.Н. Таргонский отказался от предъявленного иска. Иными словами, отсутствие решения по существу вопроса в обоих случаях было обусловлено его собственными действиями. Конституционный Суд Российской Федерации ранее указывал, что право истца отказаться от исковых требований вытекает из конституционно значимого принципа диспозитивности, который, в частности, означает, что процессуальные отношения в гражданском судопроизводстве возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорного материального правоотношения, имеющих возможность с помощью суда распоряжаться своими процессуальными правами, а также спорным материальным правом (Постановление от 30 ноября 2012 года N 29-П).

Таким образом, оспариваемые С.Н. Таргонским законоположения не препятствовали реализации им своего конституционного права на судебную защиту и сами по себе с учетом обстоятельств конкретного дела заявителя не могут рассматриваться как нарушающие его конституционные права. Проверка же законности и обоснованности судебных решений, вынесенных по делу заявителя, не относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации.

Что касается части четвертой статьи 213 УПК Российской Федерации, предусматривающей обязанность следователя при прекращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 2 - 6 части первой статьи 24, статьей 25, пунктами 2 - 6 части первой статьи 27 и статьей 28 данного Кодекса, разъяснить потерпевшему, гражданскому истцу право предъявить иск в порядке гражданского судопроизводства, то данная норма служит целям информирования указанных лиц о способах защиты своих прав и также не может рассматриваться как нарушающая конституционные права заявителя, перечисленные в жалобе.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43 и частью первой статьи 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», Конституционный Суд Российской Федерации

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Таргонского Сергея Николаевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.