Постановление Конституционного Суда РФ от 28.06.2007г. N 8-П

КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Именем Российской Федерации
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 28 июня 2007 г. N 8-П
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ СТАТЬИ 14.1 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА «О ПОГРЕБЕНИИ И ПОХОРОННОМ ДЕЛЕ» И ПОЛОЖЕНИЯ О ПОГРЕБЕНИИ ЛИЦ, СМЕРТЬ КОТОРЫХ НАСТУПИЛА В РЕЗУЛЬТАТЕ ПРЕСЕЧЕНИЯ СОВЕРШЕННОГО ИМИ ТЕРРОРИСТИЧЕСКОГО АКТА, В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАН К.И. ГУЗИЕВА И Е.Х. КАРМОВОЙ

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей Н.С. Бондаря, Г.А. Гаджиева, Ю.М. Данилова, Л.М. Жарковой, Г.А. Жилина, С.М. Казанцева, М.И. Клеандрова, А.Л. Кононова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, Ю.Д. Рудкина, Н.В. Селезнева, А.Я. Сливы, В.Г. Стрекозова, О.С. Хохряковой, Б.С. Эбзеева, В.Г. Ярославцева,

с участием представителей граждан К.И. Гузиева и Е.Х. Кармовой - адвокатов Л.Х. Дороговой и Т.Н. Псомиади, постоянного представителя Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации Е.Б. Мизулиной, представителя Совета Федерации - доктора юридических наук Е.В. Виноградовой, полномочного представителя Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.В. Кротова, полномочного представителя Правительства Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации М.Ю. Барщевского,

руководствуясь статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части первой, частями третьей и четвертой статьи 3, частью первой статьи 21, статьями 36, 74, 86, 96, 97 и 99 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»,

рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности статьи 14.1 Федерального закона «О погребении и похоронном деле» и Положения о погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта.

Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба граждан К.И. Гузиева и Е.Х. Кармовой на нарушение конституционных прав и свобод статьей 14.1 Федерального закона от 12 января 1996 года «О погребении и похоронном деле» (в редакции Федерального закона от 11 декабря 2002 года N 170-ФЗ) и Положением о погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта (утверждено Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 марта 2003 года N 164, с изменениями, внесенными Постановлением Правительства Российской Федерации от 14 июля 2006 года N 425). Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в жалобе нормативные положения, примененные в делах заявителей.

Заслушав сообщение судьи-докладчика Ю.Д. Рудкина, объяснения представителей сторон, выступления приглашенных в заседание представителей: от Министерства юстиции Российской Федерации - заместителя Министра юстиции Российской Федерации В.И. Колесникова, от Министерства внутренних дел Российской Федерации - Н.С. Тузлуковой, от Федеральной службы безопасности Российской Федерации - М.Р. Чарыева, исследовав представленные документы и иные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации

установил:

1. Согласно статье 14.1 Федерального закона от 12 января 1996 года «О погребении и похоронном деле» (в редакции Федерального закона от 11 декабря 2002 года N 170-ФЗ) погребение лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с их участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения данной террористической акции, осуществляется в порядке, установленном Правительством Российской Федерации; тела указанных лиц для захоронения не выдаются, и о месте их захоронения не сообщается.

Исходя из этих предписаний Правительство Российской Федерации Постановлением от 20 марта 2003 года N 164 (с изменениями, внесенными Постановлением от 14 июля 2006 года N 425) утвердило Положение о погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта. В соответствии с названным Положением, распространяющимся на лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения совершенного ими террористического акта (пункт 2), погребение указанных лиц осуществляется по месту наступления смерти специализированными службами по вопросам похоронного дела (пункт 3); определение места погребения осуществляется с учетом ограничений, предусмотренных Федеральным законом «О погребении и похоронном деле» (пункт 4); для осуществления погребения должностное лицо, проводящее предварительное следствие, направляет в соответствующую специализированную службу по вопросам похоронного дела необходимые сопроводительные документы, в том числе копию постановления о прекращении уголовного дела и (или) уголовного преследования в отношении лиц, указанных в пункте 2, а в орган загса по последнему месту постоянного жительства лица - заявление о смерти (пункт 5); специализированная служба по вопросам похоронного дела составляет акт о произведенном погребении, который направляется должностному лицу, проводящему предварительное следствие, и подлежит приобщению к уголовному делу (пункт 8); должностное лицо, проводящее предварительное следствие, направляет родственникам лиц, указанных в пункте 2, уведомление о том, в какой орган загса им надлежит обратиться за получением свидетельства о смерти (пункт 6); родственникам также могут предоставляться копии документа о смерти, выданного медицинской организацией, и акта патолого-анатомического вскрытия (если оно производилось), а также передаваться личные вещи лица, не подлежащие изъятию (пункт 7).

Обратившиеся в Конституционный Суд Российской Федерации граждане К.И. Гузиев и Е.Х. Кармова утверждают, что статья 14.1 Федерального закона «О погребении и похоронном деле» и Положение о погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта, лишают их права на соблюдение религиозных и ритуальных обрядов в соответствии с национальными обычаями, умаляют достоинство погибших и их родственников, допускают признание лица виновным в совершении преступления без судебной процедуры и тем самым нарушают права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией Российской Федерации, в том числе ее статьями 21, 28, 45, 46, 49 и 55.

1.1. Постановлением следователя по особо важным делам отдела по расследованию уголовных дел в сфере федеральной безопасности Главного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе от 13 октября 2005 года по факту нападения на здания Министерства внутренних дел Кабардино-Балкарской Республики и нескольких отделов внутренних дел, а также на другие объекты города Нальчика, в результате которого погибли сотрудники правоохранительных органов и гражданские лица, было возбуждено уголовное дело по признакам преступлений, предусмотренных пунктами «е», «з» части второй статьи 105 «Убийство», частью третьей статьи 205 «Терроризм», частью второй статьи 209 «Бандитизм» и статьей 317 «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа» УК Российской Федерации.

В период проведения предварительного расследования заявители по настоящему делу К.И. Гузиев и Е.Х. Кармова в числе других граждан, родственники которых, по данным следствия, принимали участие в террористическом акте и погибли в результате его пресечения, обращались с просьбами о выдаче тел для захоронения, в чем им было отказано Главным управлением Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе со ссылкой на статью 14.1 Федерального закона «О погребении и похоронном деле». Жалобы заявителей на этот отказ были отклонены Нальчикским городским судом и Верховным судом Кабардино-Балкарской Республики на том основании, что действующим законодательством установлен особый порядок захоронения лиц, чья смерть наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта, и что к моменту рассмотрения жалоб производство по уголовному делу не завершено и роль погибших в имевших место преступлениях окончательно не определена. В дальнейшем органы предварительного следствия пришли к выводу о том, что причастность к совершению террористического акта ряда лиц, погибших в ходе отражения нападения, в том числе сыновей заявителей - Р.К. Гузиева и М.Н. Кармова, полностью подтверждена, и в соответствии с пунктом 4 части первой статьи 24 и пунктом 2 части первой статьи 27 УПК Российской Федерации Постановлениями от 13 апреля 2006 года уголовное преследование в отношении каждого из них было прекращено в связи с их смертью.

Постановлениями судей Нальчикского городского суда от 5 марта 2007 года и от 28 мая 2007 года, принятыми по жалобам заявителей, указанные Постановления следователя признаны незаконными, вынесенными с нарушением принципов состязательности и презумпции невиновности, а на органы прокуратуры возложена обязанность устранить допущенные нарушения. Прокурор города Нальчика, в свою очередь, обжаловал эти судебные Постановления в кассационном порядке, и в настоящее время его представления находятся на рассмотрении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Кабардино-Балкарской Республики. Однако, как следует из представленных в Конституционный Суд Российской Федерации материалов, еще 15 мая 2006 года на основании постановлений следователя о прекращении уголовного преследования в отношении лиц, чья смерть наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта, в том числе Р.К. Гузиева и М.Н. Кармова, было принято решение об их погребении, а 22 июня 2006 года их тела кремированы.

1.2. В силу частей третьей и четвертой статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», согласно которым Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права и при осуществлении конституционного судопроизводства воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов, Конституционный Суд Российской Федерации в настоящем деле не проверяет обстоятельства, связанные с вынесением правоприменительных решений в отношении Р.К. Гузиева и М.Н. Кармова, поскольку такая проверка составляет компетенцию соответствующих судов общей юрисдикции.

Предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу являются, таким образом, взаимосвязанные нормы статьи 14.1 Федерального закона от 12 января 1996 года «О погребении и похоронном деле» (в редакции Федерального закона от 11 декабря 2002 года N 170-ФЗ) и Положения о погребении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта (утверждено Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 марта 2003 года N 164, с изменениями, внесенными Постановлением Правительства Российской Федерации от 14 июля 2006 года N 425), предусматривающие, что погребение лиц, уголовное преследование в отношении которых в связи с их участием в террористической деятельности прекращено из-за их смерти, наступившей в результате пресечения совершенного ими террористического акта, осуществляется в особом порядке специализированными службами по вопросам похоронного дела, а тела указанных лиц для захоронения не выдаются и о месте их захоронения не сообщается.

2. В Российской Федерации как демократическом правовом государстве человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина обязанностью государства; права и свободы человека и гражданина признаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием (статьи 1, 2, 17 и 18 Конституции Российской Федерации).

Право человека быть погребенным после смерти согласно его волеизъявлению, с соблюдением обычаев и традиций, религиозных и культовых обрядов вытекает из Конституции Российской Федерации, ее статей 21, 22, 28 и 29, гарантирующих охрану достоинства личности, право на свободу и личную неприкосновенность, свободу совести и вероисповедания, свободу мысли и слова, мнений и убеждений, и соответствующих общепризнанных принципов и норм международного права, которые в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являются составной частью правовой системы Российской Федерации и имеют приоритет перед внутренним законодательством.

Так, Конституция Российской Федерации гарантирует каждому свободу совести, свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними (статья 28). Данное положение корреспондирует пункту 1 статьи 18 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии, включая свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений. Аналогичная норма содержится в Конвенции о защите прав человека и основных свобод (пункт 1 статьи 9).

Согласно статье 21 Конституции Российской Федерации достоинство личности охраняется государством (часть 1); никто не должен подвергаться унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию (часть 2). Эти положения корреспондируют предписаниям статьи 1 Всеобщей декларации прав человека, согласно которой все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах, а также статьи 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод о том, что никто не должен подвергаться бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию.

В силу приведенных положений каждый человек имеет право на уважение окружающих, достоинство личности подлежит защите в качестве общего условия осуществления всех иных прав и свобод, независимо от фактического социального положения человека, и предопределяет недопустимость произвольного вмешательства в сферу автономии личности. Охраняя достоинство личности, государство обязано не только воздерживаться от контроля над личной жизнью человека и от вмешательства в нее, но и создавать в рамках установленного правопорядка такой режим, который позволил бы каждому следовать принятым традициям и обычаям - национальным и религиозным. В частности, оно должно гарантировать достойное отношение к памяти человека, т.е. обеспечивать человеку возможность рассчитывать на то, что и после смерти его личные права будут охраняться, а государственные органы, официальные и частные лица - воздерживаться от посягательства на них.

Как вытекает из правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 4 декабря 2003 года N 459-О, права на охрану достоинства личности и на личную неприкосновенность (статья 21, часть 1; статья 22, часть 1, Конституции Российской Федерации), равно как и право на свободу убеждений (статья 29, части 1 и 3, Конституции Российской Федерации), в том числе, следовательно, убеждений, касающихся обрядов погребения, исключают незаконное воздействие на человека как в физическом, так и в психическом смысле и - поскольку понятием «физическая неприкосновенность» охватывается не только прижизненный период существования человеческого организма - служат необходимой предпосылкой для создания правовых гарантий охраны не только тела умершего человека, но и памяти о нем, достойного отношения к умершему, выражающегося, в частности, в обрядовых действиях по погребению.

Исходя из этого Федеральным законом «О погребении и похоронном деле», регулирующим отношения, связанные с погребением умерших, на территории Российской Федерации каждому человеку после смерти гарантируется погребение с учетом его волеизъявления и пожелания родственников (статья 1). Данный Федеральный закон закрепляет право на отправление обрядов при захоронении тела после смерти человека согласно его пожеланию быть погребенным на том или ином месте, по тем или иным обычаям или традициям, рядом с теми или иными ранее умершими (статья 3, пункт 1 статьи 5), при этом достойное отношение к телу умершего должно выражаться в действиях, полностью соответствующих его волеизъявлению (а при отсутствии такового - согласно воле родственников), если не возникли обстоятельства, при которых исполнение волеизъявления умершего невозможно, либо иное не установлено законодательством Российской Федерации (пункт 2 статьи 5).

3. Предусмотренные рассматриваемыми в настоящем деле нормативными положениями меры применяются в отношении лиц, смерть которых наступила в результате пресечения совершенного ими террористического акта, преследуемого в соответствии с законодательством Российской Федерации как особо тяжкое преступление против общественной безопасности. Статьей 205 УК Российской Федерации террористический акт определяется как совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях (часть первая). Аналогичным образом террористический акт определяется в пункте 3 статьи 3 Федерального закона от 6 марта 2006 года «О противодействии терроризму» (в редакции Федерального закона от 27 июля 2006 года N 153-ФЗ).